Волонтер Виктория СОЛОДУХИНА: «Рубан сказал жене пленного: «Если он педагог, зачем воевать поперся?»

— Виктория, вы как волонтер много усилий прикладывали к тому, чтобы происходил обмен пленными между Украиной и террористами. Расскажите подробнее...

— Обменом пленными в основном занимаются не власти, а волонтеры с помощью власти. Я точно знаю, что последний обмен несколько раз срывался, но все-таки он произошел, и это огромная работа, проделанная СБУ и ее новым начальником Грицаком. Сейчас остались очень сложные пленные — например, офицер, который пошел на обмен, и его захватили.

— Как удается договориться с противоположной стороной об обмене?

— Честно сказать, все эти обмены — тайна, покрытая мраком. Там происходят такие подковерные вещи, что когда край этого ковра приподнимается, волосы дыбом становятся. Например, как Диму (Семерку) меняли.

История просто безумная. «Правый сектор» захватил в плен сына одного из начальников донецкого «НКВД». Я не знаю, насколько это правда, но в процессе захвата или уже после парень потерял несколько пальцев. В это время Дима (Семерка) находился в их СИЗО. Папа этого захваченного сепаратиста поехал в СИЗО, вывез Диму и держал его на каких-то квартирах и постоянно перевозил. При этом он сам лично предложил обмен.

---

---

Больше недели продолжались переговоры. То «да», то «нет», то этого парня судили, но в конце концов все-таки поменяли. И в этом случае ребята из «Патриота» (волонтерская группа, занимающаяся обменом пленными. — «ГОРДОН») очень большой вклад внесли. Оля Константинова вместе со Светой, женой Димы, туда ездили, жили там неделю. А на нашей стороне они смотрели, чтобы задержанного сепаратиста никуда не дели, — Света чуть ли не приковала себя к нему. В том, что этот обмен состоялся, их заслуга очень велика.

Кроме того, местные журналисты подняли кипиш, обзвонили всех депутатов. Дима же у нас донбассовец. Депутатов Донбасса мы подняли, они звонили в СБУ и требовали помочь. Для меня это был пример того, как общими усилиями человека удалось вырвать оттуда.

— Руководитель Центра по обмену пленными организации «Офицерский корпус» Владимир Рубан представляет переговорщиков в Украине...

— Столкнувшись с Рубаном, я получила большой удар по своим представлениям о мире. Мы подошли со Светой — моей подругой и женой Димы (Семерки) к Рубану. Это было 29 мая, после эфира у Шустера. Рубан там очень правильные вещи говорил. Мы впечатлились его речью и проявили невероятную наивность. Света после передачи подошла к Рубану, чтобы поговорить о Диме.

Во-первых, таким тоном с женщиной не разговаривают, особенно если ты офицер. Он говорит: «Кто ваш муж?». Света отвечает: «Педагог по образованию». Рубан говорит: «Так зачем он поперся воевать? Я, например, военный». А моя подруга Женя, которая была рядом, говорит: «Потому и пошел воевать, что вы, военные, сидите на жопе». Рубан: «Как ты со мной разговариваешь?». А Свете он говорит: «Твой муж будет сидеть вечно, его никогда не отпустят, потому что для «папы» (он так Захарченко назвал) он точно такой же, как и для Путина». Я отошла в сторону, потому что мне хотелось ему в лицо вцепиться.

Но Рубан ошибся — через полторы недели Дима был на свободе. Меня очень потряс этот разговор. С тех пор прошло много событий, но я его запомнила, и мое мнение о Рубане сильно изменилось.

— Приходилось ли вам сталкиваться с Ириной Геращенко, которая в составе трехсторонней контактной группы в Минске тоже занимается вопросами пленных?

— Геращенко — человек бездеятельный какой-то. Я проявляю инициативы больше, чем она. А ей ведь за это деньги платят. Она — государственный чиновник, который обязан этим заниматься. Опять же ее аргумент был, когда Света к ней обращалась: «Я его туда не посылала». У меня нет слов! Патриотизм наших чиновников зашкаливает, а медаль «За волю к победе» я присудила бы Геращенко именно за этот ответ.

— Я знаю, что вы сомневаетесь в том, что обезглавленное тело, найденное в начале июня, принадлежит вашему пропавшему брату. Почему?

— О судьбе моего пропавшего брата, старшего разведчика 72-й бригады Сергея Костакова (позывной — Маэстро), выяснилось столько всего, что лучше бы и не выяснялось. 29 мая была программа Шустера, а уже 2 июня нам сказали, что в Волновахе нашли его тело. Нынешняя экспертиза показала, что тело действительно его, но у меня есть более-менее обоснованные сомнения.

Моя логика такова: в понедельник-вторник, накануне эфира у Шустера, был большой скандал со списком военнопленных в 1,2 тысячи человек, который напечатала не наша пресса, а «Свободная Россия» Ходорковского. Скандал в России поднялся очень громкий, и я помню, тогда были статьи на «Эхе Москвы», и Матвей Ганапольский разговаривал тогда и с Аней Ильинской, и с Аваковым в прямом эфире по поводу этого списка. Но наша власть очень ловко маневрировала, не сказав ни «да», ни «нет».

---

---

Они не отрицали наличия, но была тонкая недосказанность. А в передаче Шустера истории пострадавших, которых вывезли за границу, должна была проиллюстрировать я историями Костакова и мама Ромы Беленького. И по факту достоверность этого списка Ани Ильинской перед аудиторией подтверждалась только историей Костакова. Передача была в пятницу, а в среду уже оперативно нашли тело. Мне позвонили и сказали: «Вита, нашли Сергея».

История с его исчезновением не просто непонятная, а отвратительная и очень грязная. Во-первых, он пропал в тылу (Волноваха — это 14 километров от линии фронта) при переводе в другую часть. Он уходил после конфликта и собирался поднять скандал по поводу «отжатых» машин. Его начальство об этом знало. Сразу возникло много грязи вокруг этой истории. Девятый месяц мы пытаемся разобраться.

— Что вам удалось узнать?

— Сейчас начали появляться факты. Например, в Волновахе стояли на блокпосту бойцы добровольческого батальона «Киев-2». После того как тело Костакова нашлось, ребята рассказали, что патруль волновахской комендатуры снял Сергея с поезда на вокзале, его задержали и отвезли в комендатуру. Это наши, в этой истории чужих нет, только свои.

Приехал начальник блокпоста Волновахи Вячеслав Александрович Кряж (позывной — Махно) на своей машине — черном Nissan Patrol. Ему в машину закинули Сергея, и он его куда-то увез. Это был последний раз, когда Сергея видели, когда о нем слышали. Ребята мне рассказали. Я написала заявление в милицию и одно — в СБУ.

Недавно мне позвонил следователь из Мариуполя и сказал, что они взяли в разработку Махно, но вопрос в том, кто может подтвердить его участие. Скажу честно, ребята боятся. Они находятся на передовой и говорят: «Вика, ты понимаешь: до того, чтобы что-то подтвердить, мы не доживем». Я понимаю, что они не верят ни прокуратуре, ни СБУ. Это их жизнь.

— Что, по имеющейся у вас информации, конкретно послужило конфликтом, после которого брат исчез?

— Сергей хотел рассказать журналистам о пяти «отжатых» машинах в роте разведки. Его уже задерживала милиция в сентябре. Брата продержали несколько дней, а потом освободили, пытались пришить рэкет — «отжимание» машин. Он возмутился тем, что эти машины хотели повесить на него.

Когда он вернулся, в части этих машин уже не было, их уже загнали куда-то. Это были частные «отжатые» машины, как говорят сами вояки, они выполняли на них задания. Когда они выезжают на задание на «бобике» и в форме, часть населения Волновахи преданно звонит по телефону сепаратистам и информирует. Выходить пешком с тем же заданием тоже опасно. Серега рассказывал, что когда его задержали в конце сентября 2014-го, разведка 72-й роты тоже пошла пешком на разведку вшестером, он выполз, остальных просто положили.

За всем этим стоит командир роты 72-й бригады Виктор. И не он один, потому что это ему не совсем по чину. Но что интересно, после того как Сергей пропал, весной прошла волна демобилизации, и вроде не осталось там никого из старослужащих. Хотя ротация предполагает, что какое-то количество старослужащих остается, вы же понимаете, что значит поменять состав разведроты. Так вот, никого из сослуживцев Сергея сейчас в роте нет.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter